Самостоятельно выучившись рисунку, возможно, художница оглядывается на свой прошлый опыт по дизайну орнаментов из свежих соцветий.
Увиделись с Дарьей Соколовой 27 сентября; было немного прохладно, и приятно, что беседовать в жару не пришлось, иначе было бы меньше шансов понять, какое оно, творчество Соколовой.
Она начала делать искусство приблизительно три года назад, а именно практиковать серии на поверхностях (и иногда устанавливать объекты в городских локациях с низкой проходимостью). До этого Дарья работала флористкой, создавала букеты и, возможно, прикладывала к работе творческие силы, даже если приходилось свернуть множество подобных по запаху букетов, схожих с описанными в каталоге.
Что же изменилось, когда Дарья разделила творческие способности и деловые компетенции? Соколова продолжила создавать объемные образы и в генеральном смысле перешла от дизайна цветковой и лепестковой растительных культур в пользу практики, в которой надо технику освоить и затем развить до уникального стиля. Я позволяю себе в тексте обойтись без детализации всей арт-практики Соколовой (а их, поверьте, множество, Дарья может работать с разными медиумами) и обозреваю творческое движение художницы через анализ поверхностного выразительного плана.
Работы, о которых я думал предыдущие два абзаца (и буду думать в следующем абзаце), — серия рисунков акварелью, которые Дарья написала по мотивам семейных фотографий со сценами из детства и ранней юности. Соколова сохранила сюжет, соотношение света и тени, рамку кадра. Переложением с фотографии на акварельный лист художница подчеркивает значимость тех моментов из семейного альбома. Вместе с тем Дарья демонстрирует свой навык письма акварелью, повторяя одну фотографию за другой: стремится к рисованию водянистой краской — умению, которое признано переходным между графикой и живописью.
Я привел этот пример, чтобы вновь подчеркнуть связь между разными видами творчества: если дизайн цветов и букетов — это практика с подобными объемами, повторяющимися колористическим и ольфакторным решениями, если создание серии акварелей по мотивам фотографий — это работа по созданию объемов на бумаге, то в оконченном виде они отличаются выражением и методом работы с объемами (реальная и живописная перспектива отличаются в том числе и степенью условности).
В чем арт-практики Дарьи последовательны? Кроме смены метода работы с объемом (от соцветий к акварели), ее рисунки отрегулированы повтором. По признанию Дарьи, она увлекается узорами и паттернами, что видно по карантинной работе — рисунку «Карантин-1» (акварель, апрель, 2020). Извивающийся узор покрывала сочетается с плетеным ковром, так же как угловатые узоры на гамашах (может быть, это и не гамаши) с принтом на обоях. Слева от фигуры на сидении — складка. Она закреплена специально для рисунка и решает две задачи — показать светотеневую игру и сломать подъем спинки кресла.
Вместе со складкой для искажения прямой перспективы выписан паттерн гамашей (или это не гамаши). Фигура утопает в очень мягком сидении кресла, а на переднем плане так ясно обозначены округлые колени. Темнота и выбранный ракурс создают чувство беспокойства в сужающемся пространстве. Домашние однотонные ворсистые поверхности спорят с ярким подлокотником справа от фигуры и с маленьким красным знаком «тут тоже кресло» на левом подлокотнике. Грязно-белая водолазка заметна из-за холодного светлого цвета по сравнению со всеми теплыми и менее яркими поверхностями в комнате. Светлому пятну созвучны мягкие чистые руки. Больше всего внимания привлекает нарочно выбеленное лицо с прямым отрезвляющим взглядом.
Телу в выбранной позе разве что не хватает колючего одеяла, но оно не скроет измотанное состояние во время апрельского заключения (гамаши тут не главное). В соколовском апреле времени тоже нет. Зато легко почувствовать тему и зацепиться за сюжет работы, которая выстроена на чередовании планов и значительных контрастах.
К определению характера арт-практик Дарьи как сознательно регулируемого повторяющейся геометрией добавлю тезис-спутник о природе цветов, которые повторяют друг друга внутри семьи и рода. Каждое соцветие растет иначе, некоторым из цветов приписан известный визуальный символ, например роза, ромашка и клевер.
Преследую одну цель, когда использую образы цветов и их символику в двух смыслах — для метафорического объяснения паттерна в творчестве Соколовой и для наглядного пояснения творчества, вырастающего из прошлого опыта Дарьи в другой сфере. Самостоятельно выучившись рисунку, возможно, художница оглядывается на свой прошлый опыт по дизайну орнаментов из свежих соцветий.
